Журналисты и «силовики»: враги или партнеры?

Число конфликтов между силовыми структурами и журналистами в последнее время стремительно растет, а это очень опасно – и не только для самих участников этих конфликтов. Дело в том, что при всех различиях, у «силовиков» и журналистов есть и базовая общая функция – работать на благо общества. Понятно, что если они начнут непрерывно воевать друг с другом, ни один из этих социальных институтов не сможет нормально выполнять свои функции, а это неизбежно скажется на жизни всего общества. И потому очень важно понять природу до небывалой степени выросшей в последнее время напряженности в отношениях между «силовиками» и представителями СМИ

Некоторые комментаторы пытаются придать ситуации политический оттенок, усматривая в происшедшем удушение свободы слова и прочих демократических ценностей. Однако, на мой взгляд, в большинстве случаев политикой тут и не пахнет. Все гораздо проще: причина проблем – в неэффективной коммуникации. Попросту говоря – в неумении (или нежелании) понять друг друга.

Откуда такое мнение? Во-первых, моя журналистская судьба сложилась так, что у меня была возможность посмотреть на события с позиции каждой из сторон. Среди моих друзей сегодня есть как «генералы» журналистики, так и те, в отношении кого слово генерал надлежит употреблять без кавычек. И те, и другие – весьма достойные люди, ничем не напоминающие те чудовищные стереотипы, которые сегодня заполонили информационное пространство: «продажных и циничных журналюг» и «оборотней в погонах». Несмотря на очевидную абсурдность, эти мифы растут, и вместе с ними растет пропасть непонимания между «силовиками», СМИ и социумом. Хуже того, все больше людей ориентируются на эти и подобные мифы (подробнее поговорим о них дальше), что, как вы понимаете, ни к чему хорошему привести не может.

Во-вторых, я отношусь к тем людям, которых больше интересует не «Кто прав?», а «Почему так происходит?» и «Как это можно изменить?». Все это плюс убежденность в том, что мой опыт поможет более молодым коллегам избежать неприятностей – всегда лучше учиться на чужих ошибках, не правда ли? -- и стало причиной желания поделиться кое-какими соображениями по поводу решения этой проблемы. А поскольку каждая силовая структура, с которой приходится иметь дело журналистам, обладает собственной спецификой, я буду писать о каждой отдельно. И начну с той, конфликт между сотрудником которой и журналистом оказался самым заметным – Управления государственной охраны.

За 20 с лишним лет работы в журналистике мне приходилось иметь дело со службами охраны различных лидеров и государств, и, честно говоря, далеко не всегда это общение было приятным. Особенно в начале 90-х, на заре украинской независимости, когда любые ограничения и проверки со стороны госохранников нередко воспринимались журналистами даже не как личное оскорбление, а как покушение на свободу слова.

Правда, вскоре выяснилось, что «свободу слова угнетают» не только украинские охранники. Саммит ОБСЕ в Будапеште в 1994-м запомнился мне не только знаменитым выступлением Билла Клинтона, но и личным прискорбным фактом: охранники безжалостно истыкали ножом коробку с маргарином, которую я не успел занести в отель. В 1995-м, на саммите СНГ в Алма-Аты, я, по молодости лет путая свободу слова с беспардонностью, упорно пытался добиться комментария от тогдашнего министра иностранных дел Украины Геннадия Удовенко. А он столь же упорно отмалчивался. Когда моя рука с диктофоном оказалась в опасной близости к носу министра, стоящий рядом с ним коренастый человек, на которого я вначале вообще не обратил внимания, аккуратно взял меня за эту самую руку и чуть-чуть попридержал. Пару часов после этого я не мог избавиться от ощущения, что моя рука побывала в тисках. Не больно физически, но неприятно на душе мне было во время протокольной съемки Леонида Кучмы и Гельмута Коля в Бонне. Когда у меня громко зажужжал перематывающий пленку в фотоаппарат, двухметровый верзила из охраны Коля совершенно бесцеремонным и пренебрежительным (как мне показалось) жестом приказал отойти подальше.

Но тогда я не знал, что ягодки еще впереди! Настоящий шок я испытал при встрече с охранниками американского президента. Я – естественно, с надлежащим образом оформленным пропуском -- заходил в Белый Дом, и чуть не задохнулся от возмущения, когда охранник ничтоже сумняшеся взял мою сумку и просто вывалил все ее содержимое на стол. Я даже хотел возмутиться и заявить протест по поводу такого возмутительного обращения с представителем свободной прессы. Но, посмотрев на охранников, вовремя остановился: у них были спокойные, доброжелательные лица людей, выполняющих свою обычную работу. Ничего личного, только бизнес. Позже, во время визита Билла Клинтона в Киев, я узнал, что, действительно, такое тотальное опустошение сумок и карманов – неотъемлемый элемент работы американских охранников.

Опыт – великий учитель, и все познается в сравнении. После этого я оценил деликатность работы УГО, сотрудники которого, по крайней мере, сумок не вытряхивали.

А в 1998-м меня пригласил к себе в советники кандидат в Президенты Украины, бывший премьер-министр и первый глава СБУ генерал армии Евгений Марчук. Одной из моих задач было выстраивание стратегических коммуникаций, а это, естественно требовало довольно глубокого понимания мировоззрения представителей силовых структур. В команде Марчука было много бывших «силовиков», что давало возможность посмотреть на ситуацию, так сказать с другой стороны – глазами людей, чья задача обеспечивать безопасность. Помню, однажды я присутствовал при том, как эмоционально его охранники обменивались впечатлениями о его встрече с избирателями. И представив себя на их месте, понял, почему любой охранник неизбежно будет относиться к журналистам – как бы помягче выразиться … с напряжением.

Нет, не потому, что, как наивно пишут некоторые коллеги, охранники против свободы слова. Отнюдь. Уверяю вас, они не «против» и не «за». Как ни кощунственно это может звучать для некоторых, они вообще не думают об этом вопросе. По крайней мере, не во время исполнения служебных обязанностей. Потому что у них есть одна-единственная задача – обеспечить безопасность охраняемого лица. И мыслей ни о чем другом у них нет и быть не может, ибо это ведет к рассредоточению внимания и повышает риск для охраняемого объекта.

Более того, в силу специфики этой задачи для охранника нет, и не может быть никаких авторитетов. И потому возмущенные вопросы о том вроде «Как смеет охранник заламывать руку человеку с журналистским бейджиком?» выглядят просто по-детски. Потому что охрана натренирована на то, чтобы в определенной ситуации отреагировать определенным образом—времени размышлять в такие моменты просто нет. И потому она заломает руки, уложит на асфальт или предпримет еще что-то, что сочтет нужным, кому угодно – даже Анне Герман, если ее поведение покажется им угрожающим президенту. Потому что у охранников на службе одна доминанта – безопасность охраняемого лица. И весь остальной мир воспринимается исключительно через призму этой доминанты.

И вот тут-то и кроется корень потенциальных конфликтов журналистов и сотрудников УГО. Журналист выполняет свою социальную миссию – в данном случае информировать общество о деятельности первых лиц государства. Для него президент – это не охраняемое лицо, а источник информации, а значит, к нему нужно подобраться как можно ближе, чтобы, если повезет, взять блиц-интервью или, по крайней мере, сделать оригинальное фото. А каждая такая попытка усиливает уровень стресса у охранников, и потому они заинтересованы в прямо противоположном.

Понятно, что для охраны было бы идеальным, если бы журналистов не было вообще. Но неосознаваемый многими парадокс в том, что без журналистов большая часть охранников осталась бы без работы. Важно понимать, что без представителей СМИ все публичные мероприятия политиков теряют смысл – кто о них узнает? – никто их не будет проводить, а значит, и такое количество охраны станет абсолютно ненужным.

Как же можно решить этот конфликт интересов?

Путь только один – взаимное понимание того, что журналисты и сотрудники УГО обречены на совместное существование, а значит, всем гораздо выгоднее налаживать отношения сотрудничества, а не конфликта. Ведь победителей в этом конфликте не будет – только проигравшие. Если журналисты будут нарушать меры безопасности, можно не сомневаться, что УГО постарается максимально затруднить им работу. Но если сотрудники УГО будут грубо мешать журналистам выполнять свою работу, те, в свою очередь, будут расписывать их деятельность в «черных» красках. Образуется замкнутый порочный круг. Кому это надо?

А значит, нужно учиться понимать друг друга и вырабатывать правила общения с учетом интересов обеих сторон. Понятно, что не стоит в нарушение рекомендациям охраны гнаться за президентом со штативом в руках, но с другой стороны, изъятие фотоаппарата у аккредитованного журналиста и стирание снимков – явный моветон: это к лицу телохранителям поп-дивы, но никак не президента демократического государства. Потому как здорово портит его имидж.

Но возможно ли такое мирное сосуществование? Однозначно «Да». Во всяком случае, в середине девяностых у журналистов практически не возникало конфликтов с охраной Президента. Почему? Во многом благодаря превентивной разъяснительной работе службы охраны. Насколько можно судить, возможные проблемные ситуации прогнозировались заранее и принимались превентивные меры.

Журналистам не выкручивали руки, не отнимали аппаратуру, а заранее объясняли, что стоит делать, а что нет. При этом делалось все это в вежливой и уважительной форме, чем снималось психологическое напряжение – источник конфликта. Помню, году, кажется, в 1996-м во время эксклюзивного интервью сотруднице моего отдела глава УГО пояснял (цитирую по памяти, но смысл передаю точно) : «Поймите, мы уважаем журналистов, и когда мы досматриваем ваши вещи или запрещаем что-то, это не потому, что мы подозреваем вас в терроризме и вообще в чем-нибудь плохом. Но ведь вы не эксперт в сфере безопасности, правда? Вас могут использовать для покушения, потому мы делаем это для нашей общей безопасности». Такой подход настраивал на сотрудничество и оказывался гораздо эффективнее, чем карательные меры и грубые запреты.

Таким образом, избежать в будущем новых конфликтов между сотрудниками УГО и журналистами не так уж сложно. Для этого нужно просто понять цели и задачи друг друга, относится к ним с взаимным уважением, и выработать общие правила взаимодействия.